Становление диалектики в античной философии. Особенности античной диалектики

А.С. Богомолов

ДИАЛЕКТИЧЕСКИЙ

РЕДАКЦИИ ФИЛОСОФСКОЙ ЛИТЕРАТУРЫ

Ответственный редактор доктор философских наук В. В. СОКОЛОВ

Рецензент доктор философских наук Ф. X. КЕССИДИ

Предисловие

О диалектике много говорят и пишут. И невольно приходит наумвопрос: а нужна ли еще одна книга о диалектике, тем более о диалектике античной, «незрелой» и «стихийной», нередко навлекающей на себя небеспочвенные нарекания за близость к мифологическому мышлению? Представляет ли она какой-либо интерес, кроме чисто исторического? К счастью, отношение современного читателя к литературе по истории философии совершенно однозначно: он читает ее. Серьезные монографические исследования, учебные пособия и книжки из научно-популярной серии «Мыслители прошлого» без труда находят своего читателя, что свидетельствует о неослабевающем интересе к истории философии вообще, античности и ее миросозерцанию в частности.

В то же время по масштабам «информационного взрыва» наука об античном мире, его культуре и философии не уступает многим другим отраслям знания. Что же касается истории диалектики, то о ней написано, надо сказать, скорее слишком мало, чем слишком много. А так как само теоретическое содержание диалектики до сих пор четко не определено и даже между людьми, разделяющими общие мировоззренческие установки, идут нескончаемые споры по ее частным, а иногда и не частным проблемам, есть смысл еще раз вернуться к истокам диалектики, лежащим в античной мысли, и попытаться осветить их с единой точки зрения.

Наша задача состоит прежде всего в том, чтобы найти такое определение предмета исследования, которое было бы достаточно общим и абстрактным, чтобы охватить все основное в проблемном поле, а значит, выявить не только ту важнейшую и решающую тенденцию, которая ведет к научной диалектике-диалектике как общей теории развития, но и те тенденции и традиции, которые мы сегодня не прочь исключить из истории диалектики, а то и из истории философии вообще и отнести к религиозно-мифологическому и мистическому.

В самом деле, когда, например, в «Истории античной диалекта-

ки.» (см. 39, 27-29) " говорится об античной диалектике как первом этапе становления диалектического понимания развития и приводятся соответствующие определения, тем самым автоматически, «по определению», исключаются установки и тенденции, которые, возникнув в ходе диалектического поиска, оказались неспособными «дорасти» до теории развития. Но история человеческого познания-это история сложных, противоречивых, мучительных исканий, чреватых ошибками, отклонениями, заблуждениями. Если оставим в стороне многообразные «неперспективные» понимания и решения, то мы рискуем превратить историю философии в чересчур гладкий и прямой - говоря словами Н. Г. Чернышевского - «Невский проспект» мысли, каковым история философии заведомо не была.

Многолетние занятия историей и теорией диалектики, особенно в связи с анализом концепций диалектики, развиваемых в современной буржуазной философии, убедили автора этой книги в том, что искомым определением диалектики, использование которого позволяет наилучшим образом выполнить задачу исследования, является ленинское положение: «Диалектика есть учение о том, как могут быть и как бывают (как становятся) тождественными противоположности...» (3, 29, 98). Определение это не фиксирует способа соединения противоположностей и тем самым дает возможность рассмотреть все исторически возникавшие типы трактовки противоположностей - от простейшего «механического» смешения до высшей формы понимания их взаимоотношений - теории развития, в которой противоположности выступают как элементы и стороны, как «материя» (содержание) процесса и как его движущая сила.

Избранный подход ориентирован вместе с тем и на другое ленинское положение: «В собственном смысле диалектика есть изучение противоречия в самой сущности предметов...» (там же, 227). Но было бы крайней наивностью полагать, что это изучение, начавшееся с момента возникновения философии, могло сразу привести к правильному пониманию дела. История философии есть история проблем и их решений, история трудного и не всегда удачного мысленного поиска. История диалектики - самый яркий тому пример. Изучение -того, как понималось в истории мысли противоречие (взаимоотношение противоположностей), есть также и изучение противоречия в самой сущности нашего предмета-философской мысли в ее развитии.

" В книге применяется двойная система цитирования. В данном случае первая цифра означает номер произведения в списке цитируемых произведений (для многотомных изданий курсивом указывается также том), вторая-страницу. Источники цитируются с сокращенным указанием произведения и страницы международной пагинации или номера фрагмента (Прим. ред.).

Мышление противоположностями-характернейшад черта ран-негреческой философии. И когда Аристотель говорит, что все его предшественники - «фисиологи», «устанавливая элементы и так называемые начала, хотя и без логических обоснований, все-таки говорят о противоположностях (tanantia legoysin), как бы вынуждаемые истиной» (Физ. I 5, 188b), его нельзя упрекнуть ни в модернизации, ни в стремлении подвести взгляды своих предшественников под категории собственной философии. Тот факт, что проблема противоположностей занимает важное место в истории античной мысли, постоянно отмечается в обширной литературе по данному вопросу. Однако авторами большинства трудов по античной философии являются ученые, чуждые диалектики и враждебно по отношению к диалектике в марксистском понимании этого слова настроенные. Мышление о противоположностях и мышление противоположностями они сближают с мифологическим мышлением, превращая диалектику в нечто «типичное для донаучных и даже дологических способов мышления» (139, 335). Перед нами возникает, таким образом, необходимость увязать проблему античной диалектики с проблемами более общими, касающимися сущности античной философии, ее отличия от мифологии, от мировоззрения, выраженного в эпосе, теогониях и предфилософских построениях. Естественно, это можно сделать в рамках данной работы лишь применительно к одной проблеме. Это центральная для нашего исследования проблема противоположностей в мифологическом и в философском мышлении.

Античная диалектика-этап в историческом развитии диалектики вообще. И подобно тому как древнегреческая философия заключала в себе «в зародыше, в процессе возникновения, почти все позднейшие типы мировоззрений» (1, 20, 369), античная диалектика содержала все возможные и развернувшиеся затем в реальной двадцатипятивековой истории типы диалектики: объективной диалектики космоса и диалектики мышления; объективно применяемой диалектики мышления и диалектики, применяемой субъективно, т. е. софистики и скептицизма; диалектики рациональной и диалектики мистической, возрождающей в философии способы мысли, восходящие к мифологии; положительной диалектики, видящей в противоречии импульс к движению вперед, к выработке объективной картины мира и человека, и диалектики негативной, для которой противоречие есть симптом нереальности, видимости, кажимости чреватого этим противоречием объекта понятия.

Наконец, может идти речь о диалектике в указанном выше смысле слова (как могут быть тождественны противоположности) и о диалектике в античном смысле, как она понималась Платоном и Аристотелем. От этой последней можно в данном случае отвлечься,

принимая во внимание своеобразие ее предмета и наличие большой литературы по этому вопросу.

В то же время не надо забывать, что античная диалектика- это не диалектика Нового времени и современности. Историзм в подходе к философским явлениям требует от исследователя, во-первых, вписать исследуемое явление в общую закономерность движения мысли, а во-вторых, рассмотреть его во всей его индивидуальности и специфике. Поэтому наряду с самым общим и абстрактным определением диалектики нам нужна еще и характеристика особенного, т. е. определение собственно античной диалектики. Неповторимое ее своеобразие нашло прекрасное выражение в формуле А. Ф. Лосева: античная диалектика есть «логос эйдоса», т. е. логическое конструирование и логическая конструкция непосредственно и наглядно данного, интуитивно созерцаемого облика всеобщего мирового порядка (космоса) и столь же наглядно и синкретично, в живом единстве с этим космосом созерцаемого человека в их существенных смысловых (категориальных) определениях (см. 57, 14-21). Правда, тог факт, что в цитируемой книге «Античный космос и современная наука» А. Ф. Лосев находился «под обаянием диалектики и тончайшей логики античных идеалистов, Платона и неоплатоников» (59а, 584), обусловил расширительное толкование «логоса эйдоса» как формулы диалектики вообще. Собственно же античная диалектика оказалась логической конструкцией мифа. Это означало явное сужение диалектики античности, по сути дела редукцию ее к той специфической форме, которую приняла она в неоплатонизме. Впоследствии А Ф. Лосев отказался от этих неудачных формулировок; применимость же к античной диалектике формулы «логос эйдоса» не вызывает сомнения

Первостепенное значение имеет для нас в этой формуле единство противоположных определений сущего и мышления о нем. Тем самым, во-первых, выявляется тесная связь античной диалектики с художественным мышлением, делающая ее одновременно образцом и тонкого диалектико-логического конструирования, и непревзойденной художественности. А во-вторых, здесь очерчиваются исторические судьбы античной диалектики, прежде всего ее возвращение в неоплатонизме к мифу. Путь «от мифа к логосу» неизбежно сменился обратным - «от логоса к мифу», но уже на новой социальной и теоретической основе.

«Диалектический логос» древних эллинов, подобно всей античной философии, имел своими источниками мифологию в ее мировоззренчески-обобщающей функции, с одной стороны, и элементы первоначального эмпирического (не экспериментального!) знания - с другой Однако мифология выступала в период становления философии уже не в первоначальном своем обличье, а в эпической и тео-

тонической переработке; первоначальное же знание - в форме зачатков собственно научного знания (частью оно заимствовалось на Востоке, частью вырабатывалось в самой Элладе) и в качестве знания стихийного, закрепленного в производственных навыках и практических предписаниях опыта народа. Нельзя не принять при этом во внимание мощное воздействие на философию социальных перемен, бурных экономических и общественно-политических процессов, происходивших в античном мире. Они не только доставляли материал и ставили иные новые задачи теоретическому мышлению, но и служил импульсом мировоззренческих перемен.

«Философия возникает как разрешение противоречия между старым мифологическим мировоззренческим знанием и новым, положительным, элементарно-научным знанием» (95, 209). Но как всякий синтез, возникающий в результате разрешения противоречия, философский синтез находится в специфическом отношении к своему источнику. Содержа в себе в снятом виде определенное сходство го своими исходными компонентами-мифом и первоначальным научным знанием, философия не сводится ни к тому, ни к другому. Мы увидим, как противоположности, в которых жили и двигались образы мифологии, наполняются новым содержанием, почерпнутым из наблюдения за жизнью природы, общества и человека, и это содержание включается в иные, и от мифа, и от первоначальной науки отличные категориальные системы. Генетическая связь философии с мифом и родство мировоззренческой их функции приводят к тому, что философия взрывает мифологию изнутри и разрушает ее извне. Это немедленно вовлекает философию в сферу идеологической борьбы, а иногда превращает в объект запретительных законодательных актов, а философов - в обвиняемых и жертв (Анаксагор, Протагор, Сократ и др.).

Важнейшую роль в процессах социального укоренения филосо-Фчи. в осуществлении ее преобразовательных (как, впрочем, и охранительных) тенденций играет диалектика, но даже в своем античном, предельно созерцательном облике она в той или иной мере критична и революционна. Расшатывая устоявшиеся идеи и институты, она обладает одновременно и позитивно-конструктивной стороной. Отрицание и утверждение, эти две стороны единого диалектического процесса, разрываются и противопоставляются, образуя противоположности, под знаками которых скрещивают копья всеразъедающий скептицизм и косный догматизм. С гибелью античного мира и победой феодализма, взявшего на вооружение христианскую догматику, само имя диалектики было передано формальной логике, далекой от содержания и противоречий жизни. Но вместе с тем был снят и сам основной вопрос диалектики: противоположности с точки зрения формальной логики не могут быть тождественны.

Это был не.только итог общественного развития и изменения идеологических ориентации. В этом коренном изменении статуса диалектики сказались и слабости античной диалектики: ее спекулятивший характер, безграничный полет фантазии. Античная диалектика сумела развернуть все свои возможности, создав картины несравненной красоты... и хрупкости. Тончайшее переплетение логических категорий в позднеантичных диалектических построениях поражает своей стройностью и гармоничностью и в то же время рушится, как только ставится под вопрос их мифолого-теологическая основа. Так произошло, что античность не смогла дать основательную теорию диалектики; более того, последняя пришла к самоотрицанию в неоплатоническом мифе.

Несколько слов об источниках. В современной науке об античности складывается обстановка, граничащая с революционной ситуацией. Все находится в состоянии текучем и неустойчивом; скрупулезный филологический и исторический анализ то и дело ставит под сомнение, казалось бы, несомненно установленные филологической же и исторической традицией истины: тексты, переводы, интерпретации. Естественно, что больше всего трудностей возникает с начальным периодом развития философии, от которого дошло до нас не так уж много текстов и свидетельств. Да и те время от времени, поодиночке или вкупе, ставятся под сомнение. Парадигма критицизма такова: Аристотель, главный и древнейший наш свидетель по «делу досократиков», применяет понятия, использовавшиеся (а может быть, и не использовавшиеся) древними не в их подлинном виде, а в своей интерпретации, вызванной к жизни нуждами его системы. И подобно тому как кислород в составе воды-это уже не тот газ, каким мы дышим, так и какие-нибудь «архе», или «стойхейон», или «апейрон» не только не совпадают с соответствующими терминами древних, но, может быть, вообще им не принадлежат, а сконструированы самим Аристотелем (или Платоном)... И уж наверняка Теофраст, ученик Аристотеля, к которому восходят в большинстве своем свидетельства о «мнениях» первых философов, не столько воспроизводит эти мнения, сколько переводит их на перипатетический язык.

Ну а дальше идут наслоения стоические и скептические, неоплатонические и христианские... В результате не остается практически ничего не вызывающего сомнений. И тем не менее строить, конструировать - если уж не реконструировать с полной достоверностью - надо. Значит, необходима какая-то более или менее прочная основа. Перед лицом гиперкритицизма в отношении источников по раннегреческой философии остается принять определенную традицию, руководствуясь-с ограничениями, конечно,-«верой Шлимана». Читатель, безусловно, помнит этого любителя древностей, который поверил что Гомер правильно описал обстоятельства Троянской войны, и

открыл, руководствуясь текстом поэмы как географическим описанием. Трою. Видимо, таким же, mutatis mutandis, должно быть отношение историка философии к источникам по раннегреческой философской мысли. Думается, что нам остается избрать отношение осторожного доверия к свидетельствам древних, особенно Аристотеля, и тщательно учитывать современную критику.

Поскольку наша тема - становление античной диалектики, т. е. развитие последней в доплатоновской философии, то в качестве источниковедческой основы избраны тексты из 11-го издания (1964) Г Дильса «Фрагменты досократиков» под редакцией В. Кранца. По-прежнему неоценим труд А. О. Маковельского, представляющий собой единственный полный перевод на русский язык фрагментов, собранных Дильсом; к тому же в нем учтены многочисленные варианты переводов и дан перевод свидетельств древних, не осуществлен. ный Дильсом и Кранцем.

Конечно, эти переводы нуждаются в проверке, и не только потому, что Г. Дильс в своих толкованиях не свободен от влияния академической философии своего времени, особенно неокантианства, достаточно чуждого диалектике, а А. О. Маковельский сделал перевод основного корпуса фрагментов и свидетельств (исключая софистов и атомистов) больше шестидесяти лет назад. «Фрагменты и свидетельства» довольно искусственно - об этом говорит само их название - выделены из обширных текстов. И хотя по большей части эти текста не имеют историко-философского назначения, их анализ нередко оказывается весьма значимым для исследования.

Особенности древнегреческого философского языка, о которых не раз еще придется говорить, требуют постоянного тщательного сличения любых, даже самых точных с филологической точки зрения переводов с оригинальными текстами. Исследователь слишком часто оказывается в ситуации «герменевтического круга»: понимание текста зависит от его перевода, тогда как перевод может быть осуществлен только на основе его предварительного понимания. Собственно, выход из этого круга - превращение его в «восходящую спираль». Исходное понимание раннегреческой философии, принятое в данной работе, восходит к Аристотелю, который четко отличал «тех, которые первые занялись философией» от «любителей мифов» (с". Мет. I 2, 982b). Оно требует немифологической интерпретации текстов «первых философов». Уточнение, конкретизация этой установки, а том числе и за счет установления мифологических аналогий и соответствий, преобразуемых в новом, философском контексте, позволяет уточнить сам исходный пункт, подняв наше понимание на новый, более высокий уровень. В результате появляется возможность для обнаружения оттенков мысли, существенно меняющих взгляд на текст и позволяющих выявить диалектические моменты и тенденции.

Несомненно, в исследовании вопросов, имеющих Отношение к диалектике в современном смысле слова, необходимо опираться на определенную современную концепцию диалектики, и прежде всего концепцию противоречия и его разрешения. Задача реконструкции раннегреческой диалектики облегчается, но в каких-то отношениях и усложняется для автора тем, что целью предлагаемой книги является не чисто историческое изложение, но теоретическая картина становления диалектики. Создание этой картины требует обращения к проблемам и решениям, не содержащимся явно в самой эллинской мысли. Они вырисовываются где-то в последующем развитии диалектики, как античной (Платон, Аристотель, неоплатоники), так и Нового времени и современности, и бросают иной раз совершенно неожиданный луч света на, казалось бы, известные вещи. Несомненно, что такого рода теоретические экскурсы, правомерность которых обоснована известным принципом К. Маркса «анатомия человека- ключ к анатомии обезьяны», будут тщательно оговариваться в своей сущности и границах.

В ходе написания книги большую помощь оказали автору труды А. Ф. Лосева, в которых много основательно и глубоко интерпретированных, причем именно с диалектической точки зрения, переводов древнегреческих текстов. Использованы также многочисленные публикации и интерпретации текстов, их переводы на русский и западноевропейские языки. Упомянем работы М. А. Дынника, Ф. X. Кессиди, С. Я. Лурье, А. О. Маковельского, И. Д. Рожанского, В. С. Соколова, А. Н. Чанышева, Дж. Бёрнета, Дж. Кирка и Дж. Рейвна, Ч. Кана, Ф. Корнфорда, В. Нестле, Л. Тарана и др.

Не могу не выразить благодарность коллегам, прочитавшим рукопись и сделавшим интересные и глубокие замечания, которые позволили усовершенствовать текст: доктору философских наук Ф. X. Кессиди, кандидату философских наук Р. К. Луканину, профессору В. В. Соколову, члену-корреспонденту АН СССР А. Г. Спиркину, кандидату филологических наук Т. В. Васильевой.

Глава 1

ДИАЛЕКТИКА МИФА

В необъятной литературе о мифе до сих пор отсутствует единая трактовка сущности этого сложнейшего и своеобразнейшего явления духовной культуры. И не случайно: миф как «обобщенное отражение действительности. .. в фантастическом виде тех или других одушевленных существ» (88, 3, 458) разительно контрастирует с современным мировоззрением, основанным на понятийном мышлении; контрастирует прежде всего тем, что он, по словам видного советского исследователя М. И. Стеблина-Каменского, есть «повествование, которое там, где оно возникало и бытовало, принималось за правду, как бы оно ни было неправдоподобно» (81а, 4). Мир мифа, сугубо «реальный» для мифологического субъекта, выступает и как мир отчужденный, отрешенный от обыденного мира; он одновременно наглядно, чувственно данный и волшебный, чудесный; индивидуально-чувственный и обобщенный; очевидно достоверный и сверхъестественный. Эта противоречивость мифа есть одновременно и источник его собственной диалектики, и основа его родства с диалектикой в современном смысле слова.

Маркс писал, что греческая мифология-это «такая природа и такие общественные формы, которые уже сами бессознательно-художественным образом переработаны народной фантазией» (1, 46, ч. I, 47-48). Будучи арсеналом, почвой и материалом древнегреческого искусства, мифология перерабатывалась в последнем сознательно-художественным образом. Подобно этому, она была арсеналом, почвой и материалом древнегреческой философии вообще и диалектики в частности. Иным был лишь способ переработки: место художественного занял теоретический способ освоения мифа и мира, который сложился в качественно иной метод мышления под влиянием радикальных социальных перемен,

а также усвоения и осмысления начал научного знании Однако уже в эпосе, в поэзии, а затем в трагедии, по которым мы и судим, собственно, о древнегреческой мифологии, исходный мифологический материал существенно переработан. Прибегнув к выработанному В. Б. Шкловским понятию «остранения» как художественной деформации действительности, мы можем сказать, что она превращает исходную мифологическую «реальность», мифологические образы, в образы, «странные» своей похожестью на нашу повседневную реальность и окружающих нас людей. На этом пути миф перерастает в искусство. Уже Гомер поражает нас описанием ссор между богами. Вспомним «поноснце» речи Арея в адрес Афины (Ил. XXII 384 и ел.) или рассказ певца Демодока

О прекраснокудрявой Киприде и боге Арее:

Как их свидание первое в доме Ифеста

Было; как, много истратив даров, опозорил

Ложе Ифеета Арей...

(0д. VIII 267-270)

и о том скандале, который разразился затем на Олимпе. Этим его помянет Ксенофан, сказав, что «все, что есть у людей бесчестного и позорного, приписали богам Гомер и Гесиод: воровство, прелюбодеяние и взаимный обман» (М 11 В 11).

В теогониях мифологические образы подвергаются «остранению» и иного рода: классификации, упорядочению, абстрагированию. В результате они превращаются во все более абстрактные сущности, теряют прежнюю наглядность и реальность, преобразуясь в «реальности» сознания религиозного, в сверхъестественные существа и сущности. Так, в «Священных учениях» (hieroi logoi) орфиков теогонический рассказ о Хаосе, Эфире, Фанесе; Ночи и других персонажах завершается тем, что Зевс, услышав совет Ночи охватить вселенную бескрайним эфиром и тем самым установить свою власть над «бессмертными началами», проглатывает мир. «И великий Океан, и крайние страны Тартара, и реки, и безграничная пучина моря, и все прочее, и все бессмертные блаженные боги и богини, все, что произошло, и все последующее, чему надлежит произойти, соединились в чреве Зевса» (Керн, 165, 167; ср. 74, 160). И тогда остается только

провозгласить безусловное верховенство Зевса, чтобы осуществилось монотеистическое построение:

Зевс был первый и Зевс последний, громовержец;

Зевс-глава, Зевс-середина, из него же все произошло;

Зевс был мужским началом (arsen), Зевс-бессмертная нимфа;

Зевс - основание земли и звездного неба;

Зевс - властелин, Зевс сам первородитель всего;

Единая сила, единый был гений (daimon), великий всего

предводитель.

Иным путем пошла философия. Но о сущности этого пути речь пойдет ниже. Пока же обратимся к проблемам мифологического мышления, начав с его примитивных форм, не затронутых еще искусством.

Миф как мышление

Противоположностями

Научное исследование мифов, особенно в последние годы, неоспоримо показывает, что человеком первобытного общества был отмечен факт наличия в мире крайних, несовместимых противоположностей. Обобщая результаты своих исследований структуры мифов, французский этнолог Клод Леви-Стросс писал, что «целью мифа является представление логической модели для разрешения какого-либо противоречия» (54, 163). Разделение всего существующего на противоположности свойственно многим примитивным племенам. Зачастую оно сопровождается разделением на противоположные группы самого племени. Интересную сводку этнографического материала дает Дж. Ллойд. Так, южноамериканское племя восточное тимбира в дождливый сезон разделяется на две группы-камакра и атукмакра, и вся природа антитетически делится между ними: восток- запад, солнце-луна, день-ночь, сухое время года- дождливый сезон, огонь-дрова, земля-вода, красное-черное. Дихотомия распространяется, далее, на животных и растения: черные попадают в одну категорию, красные и белые-в другую. Аналогичное деление наблюдается у индонезийских племен, причем социальные единицы, на которые делится селение, приобретают космический смысл, ассоциируясь с противоположностями левого и правого, мужского и женского и т. д.

Р. Нидэм обнаружил аналогичную таблицу противоположностей у племени меру из Кении (см. 128, 32- 34).

Подводя итог, Ллойд пишет: «Из примеров, которые мы рассмотрели, явствует, что тенденция к классификации явлений по противоположным группам отмечается у очень многих обществ, древних и современных. Нельзя недооценивать многообразие классификаций, о которых идет речь: ни одна пара противоположностей не выступает последовательно в качестве основания классификации. .. Но, несмотря на это великое многообразие примитивных дуалистических классификаций, довольно очевидно, что такие понятия, как Алкмеоново «парами ходит большинство человеческих вещей», пифагорейская таблица противоположностей, а возможно, даже космологические доктрины, основанные на противоположностях, таких, как свет и ночь Парменидова пути Мнения, можно сравнить, по меньшей мере в широком смысле, с верованиями, которые оказываются довольно общими во многих других обществах» (128, 36), Однако формально-логическая трактовка Ллойдом указанных противоположностей и установление им столь же формальных сходств между структурами мифологического мышления и раннегреческой философии мало что дают для нашей проблемы. Гораздо перспективнее с точки зрения анализа диалектики в мифе позиция Леви-Стросса.

Основываясь на трудах социологической школы Дюркгейма, Леви-Стросс стремится объяснить наличие противоречий, «дуальных оппозиций» в мифическом мышлении примитивных племен коллективно-бессознательным характером этого мышления и отражением в нем тотемистической дуальной структуры племени. Это объяснение довольно спорно, однако нас интересует в данном случае не объяснение, а лишь научно плодотвор--ный и фундаментальный для многих современных концепций мифа принцип дуальных оппозиций и их разрешения, опосредствования, «медиации». В своей программной статье (54) Леви-Стросс иллюстрирует этот принцип медиативной структурой, в которой резкое противоположение первоначальной пары противоположностей заменяется менее явной противоположностью, допускающей опосредствование и, таким образом, «разрешение»:

Окончательное опосредствование жизни и смерти, земледелия и войны достигается мифическим образом волшебного койота (у племени зуньи) или ворона (у пуэбло). Но открывается и возможность появления опосредствований и медиаторов первого, второго, третьего и так далее порядка, причем «каждый член порождает последующий через оппозицию и корреляцию» (54, 161). Общая закономерность выражается некоторой формулой, связывающей последовательные ситуации (см. там же, 163).

Естественно, эти формализмы также немного дают для содержательного анализа мифологии. Однако когда Леви-Стросс обращается к анализу самого способа опосредствования (медиации) противоположностей мифологическим мышлением, он приходит в своей основной теоретической работе «Мышление дикарей» (1962) к интересным выводам. Во-первых, заключает он, мифологическое мышление не только не произвольно, но обладает не менее строгой логикой, чем наша наука. Только это иная логика. Во-вторых, оно располагает обширным материалом, точными знаниями, особенно ботаническими и зоологическими. По своему объему и точности они даже превосходят знания современных ботаников и зоологов и в то же время не сводятся к практическим, «прикладным» знаниям. В-третьих, почти неэффективное в непосредственно-практических применениях, мифологическое мышление прежде всего «отвечает потребностям интеллектуальным» (130,18).

Все это позволило Леви-Строссу назвать такое знание «наукой». Однако в отличие от абстрактной науки современного типа это «наука конкретного» (science du concret). Она оперирует не понятиями, а представлениями и служит магическому действию. Основное различие между магическим и научным мышлением - это универсальный детерминизм первого в противовес различению и ограничению вторым различных форм и уровней детерминации. Но во всяком случае магическая мысль не есть начало, зарождение, черновой набросок научного мышления. «Вместо того чтобы противопоставлять магию и науку, скорее следует выдвинуть на

первый план их параллель как двух способов познания, неравноценных по теоретическим и практическим результатам, но не по типу мыслительных операций, которые оба предполагают, сколь бы ни были различны но своей природе типы явлений, к которым они применяются» (130,21).

В этом важном рассуждении Леви-Стросса поразительным образом смешаны верные и ошибочные положения. PI источником такого смешения выступает совершенно недиалектическая идея независимости структуры мышления от его объектов и средств их отражения мышлением- В самом деле, можно ли говорить о строгости мифологического мышления, равноценной строгости мышления научного, если в мифологическом (и магическом) мышлении человек оперирует не более или менее четко очерченными понятиями, а общими представлениями? Видимо, нельзя, ибо именно расплывчатость и неопределенность этих представлений создают почву для тех произвольных уподоблений, которым отвечает установленный Леви-Брюлем закон партиципации (см. 53, гл. II). Надо сказать, что Леви-Стросс сам опроверг свою концепцию «равноценности» мифологического и научного мышления, показав, что конкретный механизм первого принципиально отличен от научного. Речь идет о так называемом бриколаже. Рассматривая способ разрешения мифологическим мышлением противоречий (оппозиций) создаваемых им образов, Леви-Стросс пишет: «Особенностью мифологического мышления является то, что оно... является некоторого рода интеллектуальным бриколажем, который эксплицирует отношения, наблюдаемые между двумя [элементами]» (130, 26). Так. экспликация и опосредствование противоречия жизни и смерти в вышеприведенном примере из мифологии американских индейцев осуществляются посредством замены исходной оппозиции производными.

Понятие «бриколаж» означает у Леви-Стросса приспособление для познания случайных фактов и отношений ", произвольно комбинируемых наподобие калейдоскопического сочетания разнородных элементов, дающего иногда блестящие результаты. Принципиальное

" К. Леви-Стросс говорит и о наличии «бриколажа» в искусстве, особенно так называемом грубом или наивном, фантастической архитектуре и т д (см 130, 26; 43, 106-137). Но и здввь, думается, есть основания скорее говорить об «остранении» произведения искусства.

различие между научным мышлением и «бриколажем» мифологического мышления состоит в следующем. «Наука в целом,-пишет Леви-Стросс,-это конструирование согласно различению случайного и необходимого... Свойством мифологической мысли как бриколажа также является, в практическом плане, выработка структурированных ансамблей, но не непосредственным соотнесением с другими ансамблями, а посредством использования отбросов и остатков событий: «odds and ends» (остатки, случайные предметы, хлам), говоря по-английски, или, по-французски, обрывков и кусочков, окаменевших свидетельств истории индивида или общества» (130, 32).

Иначе говоря, там, где наука основывается на необходимых и всеобщих связях и отношениях действительности (в том числе и выраженных в законах логики), мифологическое мышление опирается на случайные ассоциации и диссоциации, приобретающие устойчивость лишь в результате закрепления индивидуальным - или социальным, но неупорядоченным соотнесением с объективными, всеобщими и необходимыми закономерностями реальных процессов-опытом. Связь же мифологического (магического) и научного мышления обнаруживается не там, где ее ищет Леви-Стросс. Она содержится в том индивидуальном и особенно социальном опыте, который отбирает и закрепляет не только случайное, но и необходимое, не только магическое, но и практически объективно значимое в повседневной деятельности людей. Пример «мирного сосуществования» практически-производственных рецептов и магических формул мы встречаем в «Трудах и днях» Гесиода: со строки 386 по 723 нет ничего магического, и лишь со строки 724 («Никогда не совершай возлияний Зевсу черным вином на рассвете...») начинаются магические формулы-табу, перемежающиеся к тому же обычными гигиеническими предписаниями («.. .немытыми руками...», ст. 725). Добавим к этому, что мифологическое мышление не различает необходимого и случайного, в результате чего магическое и первоначально научное не вступают до поры до времени в противоречие.

Но вернемся к оппозициям первобытного мышления. Леви-Стросс внес важную поправку в исследования Леви-Брюля, «Первобытное мышление» которого долгое время считалось одним из наиболее авторитетных тру-

лов в этой области. Если Леви-Брюль утверждал, что партиципационное («мистическое») мышление не обращает внимания на различия и противоречия, а устанавливая непосредственные связи между причиной и следствием, «не допускает посредствующих звеньев или по крайней мере... считает их не имеющими значения и не уделяет им никакого внимания» (53, 283-284), то для Леви-Стросса опосредствование приобретает решающее значение2. «Разрешение» фундаментальных противоречий первобытного мышления он обнаруживает в медиации путем «бриколажа», а практическое их «разрешение»-в соответствующем магическом действии (ритуале). Интересную попытку их сопоставления он сделал в Х главе своей «Структурной антропологии» (129, 257-266), носящей название «Структура и диалектика».

античный философия диалектика пифагор

Заметный вклад в становление и развитие древнегреческой философии внес Гераклит Эфесский. Дата жизни у разных философов датируется по-разному. Так Таранов П.С. указывает, что Гераклит родился около 535 г. до Н.Э., а умер около 475 г. до Н.Э., прожив 60 лет. Таранов П.С. 500 шагов к мудрости. Т.1. 1996. С. 228. Богомолов называет дату рождения (544 г., а дату смерти считает неизвестной). Богомолов А.С. Античная философия. МГУ, 1985. Все признают, что личность Гераклита была весьма противоречивой. Происходя из царского рода, он уступил наследный сан своему брату, а сам удалился в храм Артемиды Эфесской, отдав свое время занятиям философией. В конце жизни Гераклит удалился в горы и жил отшельником. Основные произведения, дошедшие до нас в отрывках, согласно одним исследователям, называлось "О природе" (Богомолов, Таранов, Асмус), другие его называли "Музой". Имеется сообщение, что она состояла из трех частей: в первой части речь шла о самой природе, во второй - о государстве и в третьей - о боге, дошло 130 отрывков.

Анализируя философские взгляды Гераклита, нельзя не видеть, что как и его предшественники, он в целом, остался на позиции натурфилософии, хотя некоторые проблемы, например, диалектики противоречия, развития им анализируются на философском уровне, то есть уровне понятий и логических умозаключений.

Видный исследователь Гераклита М. Маркович так воссоздает ход мысли эфесца: он (Гераклит) говорит также, что суд над миром и всем, что в нем есть, совершается через огонь. Ибо все,… грядущий огонь будет судить и осудит.

Гераклит считает, что космос не создал никто из богов и никто из людей, но "он всегда был, есть и будет вечно живым огнем".

Итак, первоосновой всего сущего Гераклит считал первоогонь - тонкую и подвижную легкую стихию. Огонь рассматривался Гераклитом не только как сущность, как первоначало, но и как реальный процесс, в результате чего благодаря разгоранию или угасанию огня появляются все вещи и тела.

Как замечает Богомолов, "первоначало Гераклита - живой огонь, изменения которого аналогичны товарному обмену: все обменивается на огонь и огонь на все, как на золото товары и товары на золото". Богомолов А.С. Античная философия. МГУ, 1985. С. 53. Почему у Гераклита выбор пал именно на огонь? По мнению Рожанского И.Д. это связано с возможным влиянием иранских религиозных представлений.

Хорошо известно, что в зороастризме огню придавалось особое значение, выделявшее его среди прочих вещей окружающего нас мира… огонь согласно зороастрийским религиозным текстам, представляет собой универсальную божественную силу, разлитую по всей природе". Таранов П.С. 500 шагов к мудрости. Т.1. 1996. С. 233. Разумеется, подобная концепция не совсем совпадает с той ролью, которая приписывается огню Гераклитом. И все же она могла оказать влияние на выбор Гераклитом огня в качестве мировой первоосновы.

Гераклит говорит о родстве логоса и огня как различных аспектов одного и того же сущего. Огонь выражает качественную и изменчивую сторону существующего - логос - структурную, устойчивую. "Огонь - обмен или размен, логос - пропорция этого обмена". Богомолов А.С. Античная философия. МГУ, 1985. С. 56.

Итак, гераклитовский логос - разумная необходимость сущего, слитая с самим понятием сущего - огня. Логос Гераклита имеет несколько интерпретаций: логос - слово, рассказ, довод, верховный разум, всеобщий закон и т.д. По мнению, Богомолова ближе стоит значение логоса к слову закон как всеобщей смысловой связи сущего.

Основное положение философии Гераклита передает Платон в диалоге "Кратил". Платон сообщает, что по Гераклиту "все движется и ничто не покоится… невозможно войти в одну и ту же самую реку". Асмус В.Ф. История античной философии. М., 1965. С. 26.

Диалектика по Гераклиту это прежде всего изменение всего сущего и единство безусловных противоположностей. При этом изменение рассматривается не как простое перемещение, а как процесс становления вселенной, космоса.

В отличие от милетских философов Гераклит довольно много говорил о познании. Он различал чувственное рациональное познание. Высшая цель познания - познание логоса, а тем самым высшего единства мироздания и достижения высшей мудрости. Превыше всего он ценит то, чему нас учат зрение и слух. Глаза более точные свидетели, чем уши. "Здесь на лицо, как считает Смирнов, примат предметного чувственного знания". Смирнов И.Н., Титов В.Ф. Философия. М., 1996. С. 32.

В его учении присутствуют как элементы идеализма, так и материализма. О принципах познания Гераклита высказаться однозначно не возможно. (Кстати, еще при жизни Гераклита его нарекли "Темным" за глубокомыслие и загадочность изложения). Хотя Гераклит не имел последователей, но явственно видны следы его влияния в поэме Парменида, диалогах Платона, в произведениях Аристотеля.

И без преувеличения можно сказать, что из всех философов периода становления античной философии, Гераклит больше всего заслуживает "звания основоположника объективной диалектики как учения о противоположностях, об их борьбе, их единстве и мировом процессе. В этом его непреходящее значение". Богомолов А.С. Античная философия. МГУ, 1985. С. 63.

Гераклита считают ярким представителем религиозного движения своего века. Он разделял идею бессмертия души, считая смерть рождением души для новой жизни.

Гераклит из Эфеса (2-я пол. VI – 1-я пол. V вв. до н. э.) – один из самых значительных античных философов-материалистов, основатель диалектики как учения о постоянной и принципиальной изменчивости и подвижности мира.

Он происходил из царско-жреческого рода, но сознательно отказался от власти ради созерцательного образа жизни, жил бедно и одиноко. Имел прозвище «Темный» (т.к. его идеи были малопонятны) и «Плачущий» (т.к. часто сокрушался по поводу несовершенства человеческой природы). Единственный известный нам труд Гераклита называется «О природе» (сохранилось около 130 фрагментов).

Первоначалом всего сущего Гераклит считал огонь, который, по его убеждению, является вечным, материальным, живым и разумным, т.е. ему присущ Логос. Он Гераклитом понимается двояко:

1) как Мировой закон, Космический разум или Вселенский порядок. Огонь никем не сотворен, но подчиняется Логосу, «мерой вспыхивая и мерой потухая»;

2) как Слово Истины, которое открывается человеку, достойному этого, и существует независимо от человека.

Философ считал, что:

1) весь мир, не созданный никем из богов и никем из людей, находится в постоянном движении и изменении («Все течет, все меняется», «В одну и ту же реку нельзя войти дважды») и был, есть и будет вечно живым огнем. Он был сторонником круговорота веществ в природе и цикличности истории.

2) окружающий мир относителен («морская вода грязная для человека, но чистая для рыб», в разных ситуациях один и тот же поступок человека может быть и хорошим, и плохим»).

3) человеческая душа материальна (материальность душа есть сочетание огня и влаги);

4) движущей силой мира является борьба : «война (борьба) есть отец всего и мать всему». Гераклит вывел закон единства и борьбы противоположностей – ключевой закон диалектики (это, пожалуй, является наиболее важным философским открытием Гераклита): переход явления из одного состояния в другое совершается через борьбу противоположностей, которую он называл всеобщим Логосом, т.е. Мировым законом, единым для всего сущего («Не мне, но Логосу внимая, мудро признать, что все едино»).

Идеи Гераклита оказали большое влияние на древнеримских философов (стоиков), философов эпохи Возрождения, но особое развитие и применение они нашли в философии Гегеля и в марксизме. При жизни же у Гераклита было больше критиков, чем сторонников. Его теория не встретила поддержки у современников. Гераклита не понимала не только толпа, но и сами философы. А наиболее авторитетными его оппонентами были философы из Элеи.

Кем и почему в элейской школе была сформулирована

Проблема бытия?

Элеаты – представители элейской философской школы, которая существовала в VI– V вв. до н. э. в древнегреческом полисе Элея на территории современной Италии. К числу наиболее известных философов данной школы причисляют: Ксенофана, Парменида и Зенона.

Ксенофан (ок. 565 – 473 до н.э.) был родом из г. Колофона в Ионии, но после захвата его родины персами скитался, затем осел в г. Элея, где и стал основателем Элейской школы . Прожил почти сто лет, был очень бедным, но находил в самом себе неистощимые сокровища, поглощенный в созерцание великих идей и окрылённый рвением к знаниям и мудрости. Своё философское учение изложил стихами. Сохранилось несколько стихотворение из его сборника «Силлы» («Сатиры»).

Ксенофан считал, что:

1) первоосновой всего сущего является Земля, которая появилась из моря (воды) , что доказывается тем, что в отдалении от моря (в горах) находят раковины, а на камнях – отпечатки рыб и растений;

2) не боги творят людей, а люди – богов, причем по своему образу и подобию, что доказывается тем, что у эфиопов бори черные и плосконосые, у фракийцев – голубоглазые и рыжие, у Гомера и Гесиода – безнравственные и аморальные;

3) истинный бог не подобен смертным ни телом, ни мыслью, является всевидящим, всеслышащим и всемыслящим;

4) бог и космос (бытие) едины ;

5) мир является неизменным ;

6) ощущения, чувства часто обманывают, постичь мир можно только с помощью разума , который иногда нас тоже подводит, но постепенно люди могут приблизиться к познанию истины.

Вклад Ксенофана в мировую философию состоит в том, что его идеи о единении бога с космосом стали предтечей пантеизма , его утверждения о неизменности мира легли в основу метафизики , его идеи относительно ограниченности познания стали предтечей скептицизма , а его идеи об антропомофности греческих богов стали предтечей христианского монотеизма.

Парменид (ок. 540 до н. э. или 515 до н. э. – ок. 470 до н. э.) – центральная фигура Элейской школы. Родился и жил в г. Элея. Родился в знатной семье, провел молодость в забавах и роскоши. Но пресыщение удовольствиями подсказало ему о ничтожестве наслаждений, и он стал созерцать ясный лик истины. Учился у Ксенофана и пифагорейца Аминия. Принимал активное участие в политических делах города и впоследствии был признан согражданами мудрейшим политическим деятелем Элеи. Плутарх отмечал, что Парменид привел свое отечество в порядок отличнейшими законами, отчего власти ежегодно заставляли граждан давать клятву на верность его законам. Сохранилась значительная часть его поэмы «О природе». Парменид утверждал, что:

1) сторонники Гераклита – «пустоголовые о двух головах», поскольку противоречие – это не одна из движущих сил, а ошибка в логике, ибо в мышлении недопустимо существование противоречия на основе закона исключенного третьего;

2) невозможно единовременное существование противоположных начал;

3) реально существует лишь то, что умопостигаемо, что может мыслиться, поэтому бытие и мышление тождественны («одно и то же – мысль о предмете и предмет мысли»»);

4) есть лишь бытие (существование), небытия нет потому, что его невозможно «ни познать, ни в слове выразить», как только мы пытаемся о нем мыслить, небытие становится бытием;

5) бытие представляет собой сплошной неподвижный шар (Единое), которые не имеет никаких пустот и в котором отсутствует всякое движение и изменение: единое потому, что бытие могло бы разделить только небытие (а его нет), а неподвижное потому, что всякое движение предполагает изменение, появление и исчезновение чего-либо, но появиться нечто может из небытия, а его нет;

6) изменчивость, движение и множественность – характеристики неистинного, чувственного мира.

Парменид впервые в истории философии четко сформулировал проблему бытия и стал основоположником ключевого философского раздела – отологии . Он выступил как первый теоретик важнейшего философского метода – метафизики (в противоположность диалектике Гераклита) и стал первым, кто перенес логические законы из области математики в область философии применительно к обоснованию бытия.

Зенон (ок. 490 – 430 до н.э) – древнегреческий философ, любимый ученик и последователь Парменида. Сам пользовался славой талантливого учителя и оратора. Молодость провел в тихом уединенном учении. Ценил ум, презирал роскошь. Всю жизнь боролся за истину и справедливость. Трагически погиб в результате неудавшегося заговора против тирана Неарха. Сохранилось несколько фрагментов его трудов: «Споры», «Против философов» и «О природе». Он полагал, что:

1) большинство идей Парменида являются истинными: учение о Едином и особенно идею о невозможности движения;

2) доказательством невозможности движения могут служить так называемые апории (противоречия).

3) среди них особенно знаменита апория «Ахиллес и черепаха» : для того чтобы догнать черепаху, быстроногий Ахиллес должен преодолеть сначала половину пути до нее, потом поло­вину половины пути и т.д. до бесконечности. Следовательно, Ахиллес никогда не сможет догнать черепаху (Зенону не было знакомо понятие суммы бесконечного ряда, иначе бы он понял, что бесконечное число слагаемых дает все же конечный путь, которые Ахиллес, двигаясь с постоянно скоростью, без сомнения преодолеет за определенное время).

Заслуга Зенона в истории философии заключается в том, что он сформулировал 45 апорий (из которых до нас дошло только девять), при помощи которых проиллюстрировал представления элеатов о бытии. И, несмотря на ошибочность апорий, в своих размышлениях поднялся на высокий уровень философского поиска тайны движения.

Диалектический метод предполагает рассмотрение всех явлений и процессов во всеобщей взаимосвязи, взаимообусловленности и развития. Первоначально термин «диалектика» означал искусство ведения спора и разрабатывался, по преимуществу, в целях совершенствования ораторского искусства. Родоначальниками диалектики можно считать Сократа и софистов. Вместе с тем, диалектика разрабатывалась в философии как метод анализа действительности. Вспомним учение о развитии Гераклита, а позже Зенона, и др.

В истоpии философии понятие диалектики пpетеpпело коpенные изменения: от пеpвоначального понимания, близкого к однокоpенным словам "диалект" или "диалог" и обозначавшего искусство споpа и классификации понятий, до совpеменного, научного понимания диалектики, в основе котоpого лежит понятие развития. Напpимеp, в философском словаpе диалектика опpеделяется как "наука о наиболее общих законах pазвития пpиpоды, общества и мышления", а в учебнике по философии (под редакцией академика И.Т.Фpолова, 1989 г.) диалектика рассматривается "как наиболее полное и всестоpоннее учение о pазвитии". В источниках, автоpы котоpых дистанциpуются от маpксизма, часто опpеделение диалектики не дается, а говоpится о диалектическом методе (Гегеля). Напpимеp, в куpсе лекций А.А.Радугина, 1995 г.: "Диалектический метод пpедполагает pассмотpение всех явлений и пpоцессов во всеобщей взаимосвязи, взаимообусловленности и pазвития". Гpамматически выpажено неясно (повидимому, надо читать: "и в их pазвитии"), но очевидно, что сутью пpизнается системность, пpичинность и pазвитие.

Греческая философия в VII - VI веках до н.э. и явилась по сути

своей первой попыткой рационального постижения окружающего мира.

В развитии философии древней Греции выделяют четыре основных

VII-V века до н.э. - досократовская философия

V-IV века до н.э. - классический этап (Выдающиеся философы классического этапа: Сократ, Платон, Аристотель. В общественной жизни этот этап характеризуется как высший подъем афинской демократии)

IV-II века до н.э.- эллинистический этап. (Упадок Греческих городов и установление господства Македонии)

I век до н.э. - V, VI века н.э. - Римская философия.

Материалистическая философия возникла в среде прогрессивных групп

молодого класса рабовладельцев в борьбе с религиозно-мифологической

идеологией, унаследованной от прошлого. Представители рабовладельческой

аристократии, борясь с этой идеологией, противопоставили ей философский идеализм. Его первым проповедником в Древней Греции был

Пифагор (ок.580-500 гг. до н.э.) с острова Самоса. После установления на острове Самосе тирании Пифагор эмигрировал в Южную Италию в город Кротон, где во второй половине VI в. до н.э. основал из представителей местной аристократии реакционный религиозно-политический союз, известный под названием "пифагорейского".

Согласно философии пифагорейцев, не качество, а количество, не вещество, а форма определяет сущность вещей. Все можно сосчитать и таким образом установить количественные особенности и закономерности природы. Мир состоит в количественных, всегда неизменных противоположностей: конечное и бесконечное, чет и нечет... Сочетание их осуществляется в гармонии, которая свойственна миру.

В борьбе с идеалистической философией Пифагора совершенствовалась материалистическая философия милетской школы.В конце VI-начале V в. до

н.э. как стихийно-диалектический материалист выступил крупнейший философ этого периода Гераклит Эфесский (ок. 530-470 гг. до н.э.).В его трудах нашли завершения искания Фалеса, Анаксимандра и Анаксимена.

По сути дела Гераклит был первым последовательным диалектиком. До нас дошли большие фрагменты из его произведений, главным их которых была написанная в стихах поэма "О природе" (Peri Physeos). Не смотря на стихотворную форму, произведения Гераклита с огромным трудом читались его современниками. За сложность подымаемых проблем и трудность понимания излагаемых Гераклитом мыслей его прозвали Темным. Все существующее, учил он, постоянно изменяется, переходит из одного состояния в другое. "Все течет, все изменяется" (Panta Rei) - говорил он. - "Все есть обмен противоположностями"; "В одну реку нельзя войти дважды" (поскольку во второй раз и река стала другой и я не остался таким, каким был при первом заходе в реку). Но в этом "Панта реи" Гераклит усматривал и момент устойчивости. Изменения в мире и во всех его составных частях, согласно учению выдающегося диалектика, происходят согласно Логосу - высшему и всеобщему закону. Задача философии при этом заключается в том, чтобы обнаружить в изучаемом предмете Логос и указать на него, говорить от его имени. Философ любил часто повторять: "Не мне, но Логосу внимая"; "Мудро будет признать, что все в мире едино; все есть обменом противоположностей". "Борьба есть закон мира; она мать и распорядительница всех вещей". война - мать всех вещей и виновница всех. Гераклит учил о круговороте мира и всех явлений в нем. Он считал, что мир развивается вверх, когда земля, нагреваясь превращается в соду, вода - в

воздух, а воздух в огонь. Воспламенившись, мир начинает двигаться в обратном направлении: огонь - воздух - вода - земля. Продолжительность полного цикла круговращения перемен в природе последователи Гераклита определили в 36.000 лет. Гераклит был гилозистом, т.е. считал всю природу и ее элементы живыми существами или, в крайнем случае, способными воспроизводить жизнь. Душа человека представлялась ему огненным образованием, которое вместе со всем миром совершает круговращение и возвращается в сове первичное чистое огненное состояние. У Гераклита было немного последователей. Это объясняется возвышенностью его философской мысли. Его последователи часто не то, что не могли развивать его мысли, они зачастую были не способными адекватно понять своего великого учителя. А некоторые из таких учеников явно упрощали и огрубляли диалектику Гераклита. Так, уже непосредственный и, говорят, единственный ученик Гераклита Кратил диалектику своего учителя довел до крайностей и тем извратил ее. Поскольку все "Панта реи", рассуждал Кратил, то в реку ельзя войти даже один раз, ибо и река и я все время становимся другими и другими. Отсюда Кратил делал вывод, что ничего в мире познать нельзя; наиболее точное определение предмета - указать на него пальцем. Против материалистической диалектики Гераклита начали вести борьбу философ Ксенофан (ок.580-490 гг. до н.э.) и его ученики. Изгнанный из родного малоазийского города Колофона (близ Эфеса), Ксенофан поселился в Италии, где вел жизнь странствующего певца-распода.В своих песнях он выступал против антропоморфного политеизма эллинской религии.Ксенофан утверждал, что нет оснований приписывать богам человеческий облик и что если бы быки и кони могли создавать изображения богов, то они бы представили их по своему подобию. В противоположность диалектическим взглядам Гераклита философы элейской школы - элаты: Ксенофан, Парменид, Зенон, Горгий и их последователи учили, что Бытие - едино, неизменно и неподвижно. Все движущееся, изменяющееся элейцы назвали ложным. Высшей и непоколебимой вечной истиной, по мнению элатов, есть Единое и Неподвижное Бытие. В этом плане философы элейской школы начисто отказывали в достоинстве истины мнения людей об окружающих их предметах. На эту тема Парменид написал даже отдельную поэму, первая часть которой называлась "Мнения об истине", а вторая "Голос истины". Система подобных взглядов была названа позже метафизикой. Элеец Зенон, например доказывал, что летящая в воздухе стрела... стоит на месте во всех точках своей траектории; что Ахиллес никогда не догонит ползущую впереди черепаху, хотя бежит вдвое быстрее нее.Елейцы, в целом, истолковывали бытие в идеалистическом плане, а иногда Бытие отождествляли с нематериальным Богом. Но среди них были и последовательные материалисты, наиболее известным среди которых был Меллис Самосский

(середина 5 столетия до нашей эры). Следуя элейцем, что Бытие едино, что Бытие есть, а Небытия нет, Мелис далее рассуждал так: "Пустоты нет вовсе, ибо пустота- ничто. А то, что есть ничто существовать не может. Равным образом нет движения. Ибо сущему Бытию некуда отойти, поскольку оно все собой заполняет. В самом деле, если бы существовала пустота, то сущее отступало бы в пустое пространство. Но раз пустоты нет, то ему (Бытию) некуда уйти". Не смотря на метафизичность и показное любование размышлениями, философия элатов в значительной мере способствовала развитию именно диалектики, ибо подводила к вопросу: каким образом средствами логического мышления "уловить" и "удержать" наблюдаемую диалектику предметов и явлений? Так, со временем было уяснено, что движение наиболее достоверно логически можно определить, как прибытие в данную точку тела, которое движется, и одновременно с этим выбытие с ней; что Ахиллес все же догонит черепаху, поскольку пространство, разделяющее Ахиллеса и черепаху можно, остановившись, делить на два до бесконечности, то время этим делением не удерживается, поскольку оно движется безостановочно и таким образом "перетаскивает" Ахиллеса через черепаху.

Таковы были первые шаги древнегреческой диалектики, возникшей и развивающейся в борьбе со старым религиозно-философским мировоззрением.

В V в. до н.э. материалистическая философия в Древней Греции развивалась исключительно плодотворно. Наиболее выдающийся философ классического этапа философии Древней Греции был Платон (427-347 гг. до н.э.) Платон был представителем афинской рабовладельческой аристократии. В возрасте 20 лет случайность пересекает дороги жизней Платона и Сократа.Таким образом Сократ становится учителем Аристотеля. После того как Сократ был осужден, Платон покидает Афины и не надолго переселяется в Мегару, после чего снова возвращается в родной город и активно принимает участие в его политической жизни. Платон впервые создает академию. До нашего времени дошла информация о 35 философских трудах Платона, большинство из которых были изложены в форме диалога. Вершиной и основой всего он считал идеи. Материальный мир- лишь производная, тень мира идей. Лишь идеи могут быть вечными. Идеи- есть истинное бытие, а реальные вещи- это бытие кажущиеся. Выше всех других идей Платон ставил идею красоты и добра. Платон признает движение, диалектику, которая является результатом конфликта бытия и небытия,т.е. идеи и материи. Чувственное познание, предметом которого является материальный мир, выступает у Платона как вторичное, несущественное. Истинное познание- это познание, проникающее в мир идей- познание разумное. Душа вспоминает идеи, с которыми она встречалась и которые она познала в то время, когда

еще не соединилась с телом, душа бессмертна. Другой выдающийся ученый этого периода- Аристотель (384-322 гг. до н.э.). Он оставил после себя 150 трудов, которые позже были систематизированы и разделены на 4 основные группы:

1) Онтология (наука о сущем)

" Метафизика "

2) Труды по общей философии, проблемах природы и естествознания.

" Физика ", " О небе ", " Метеорология "

3) Политические, эстетические трактаты.

" Политика ", " Риторика ", "Поэтика "

4) Работы по логике и методологии.

Наивысшего развития механистический материализм в классический

период достиг в учении Левкиппа (ок. 500-440 гг. до н.э.) из Милета и Демокрита (460-370 гг. до н.э.) из Адберы. Оба философа были идеологами рабовладельческой демократии и выдающимися учеными своего времени. Левкипп заложил основы атомистической теории, которую в дальнейшем успешно разрабатывал Демокрит.По этой теории все состоит из пустоты и движущихся атомов, бесконечно малых, неделимых материальных частиц, различных по форме и размерам. Земля представлялась Демокриту плоским диском, носящимся в воздухе, вокруг которого вращаются светила. Вся органическая и психическая жизнь объясняется им чисто материальными процессами. Атомистический материализм Левкиппа и Демокрита оказал огромное и плодотворное влияние на научно-философскую мысль последующих времен.

Усложнение общественных отношений в связи с быстрым развитием рабовладения и социальным расслоением свободных заставило значительную

часть философов, начиная с середины V в. до н.э., обратить внимание на изучение деятельности человека. Накопление разнообразных знаний, с другой стороны, требовало их систематизации. Вплотную этими вопросами

занялись философы-софисты (так назывались странствующие учителя, обучавшие за плату красноречию и другим наукам).Появление их в значительной мере было связано с политическим развитием демократических полисов, с тем, чтобы граждане должны были владеть ораторским искусством.

Наиболее известным среди софистов был Протагор (ок. 480-411 гг.

до н.э.) из Абдеры.

Философия в период эллинизма частично изменила содержание и свои основные цели. Эти изменения были обусловлены социально-экономическими и политическими процессами в развивавшемся эллинистическом обществе. Их вызвал и самый факт отделения от философии ряда специальных наук. Философы периода эллинизма

главное внимание обратили на решение проблем этики и морали, проблемы поведения отдельного человека в мире. Две старые авторитетные школы Платона и Аристотеля постепенно теряли свое лицо и авторитет.

Параллельно с упадком старых старых философских школ классической Греции в период эллинизма возникали и развивались две новые философские системы- стоиков и эпикурейцев. Основателем стоической философии был уроженец острова Капра, Зенон (ок. 336-264 гг. до н.э.). Стоицизм был до известной степени синтезом греческих и восточных воззрений. Создавая свою философию, Зенон в особенности использовал учения Гераклита, Аристотеля, учение киников и вавилонские религиозно-философские представления. Стоицизм был не только самой распространенной, но и самой долговечной эллинистической философской

школой. Это было идеалистическое учение. Стоики все называли телом, в том числе мысль, слово, огонь. Душа, по мнению стоиков, была особого рода легким телом- теплым дыханием. Для философских школ, возникших и развившихся в период эллинизма, характерно признание за рабами их человеческого достоинства и даже возможности наличия у них высших моральных качеств и мудрости.

Реферат
по теме: «Становление античной диалектики: Гераклит, Сократ, Платон».

Выполнила:

Проверила:
преподаватель
Хохлова Елена Ивановна.

Орел 2010

Введение

дать понятие античной диалектики;
рассмотреть диалектические взгляды в учении Гераклита;
рассмотреть диалектические взгляды в учении Сократа;
рассмотреть диалектические взгляды в учении Платона;
сделать общий вывод о становлении античной философии.

Гераклит

Общие сведения

Диалектические взгляды

Сократ

Общие сведения

Диалектические взгляды

Отрицательная диалектика

Платон

Общие сведения

Диалектические взгляды

Взаимопереход «идей» и закон непротиворечия