Веротерпимость как основа международной стабильности и национальной безопасности. Веротерпимость как основа международной стабильности и национальной безопасности Как вы поняли что такое веротерпимость

ВЕРОТЕРПИМОСТЬ - признание за каждым гражданином права исповедовать любую религию, терпимое отношение к религиозному инакомыслию. Веротерпимость является исторически ранним проявлением толерантности, умения признавать и уважать чужую точку зрения. Он может иметь избирательный характер и распространяться не на все, а только на некоторые религии, тогда как по отношению к другим, а также по отношению к атеизму или иным формам нерелигиозного сознания будет сохранять нетерпимость. В языческих культурах, когда каждый народ поклонялся «своим» богам, сферой проявления веротерпимости было отношение к «чужим» богам. Примером такой веротерпимости в античном мире может служить Римская империя, в которой по политическим соображениям государство позволяло покоренным народам сохранять свои культы (и даже не препятствовало их распространению), хотя возникавшее христианство оставалось исключением из этого правила и, опять-таки по политическим мотивам, было религией запрещенной. Миланский эдикт 313 года распространил принцип терпимости, которой пользовались старые культы, и на христианство. Однако стремление обеспечить единство распадающейся империи с помощью единой и для всех подданных обязательной христианской религии вскоре привело к запрещению языческих культов. Христианские схизматики и еретики также стали преследоваться законом. Абсолютистские притязания христианской церкви основывались на представлении, что истинной может быть только одна вера, что всякое отступление от того, чему учит церковь, ересь и безбожие, делают спасение души невозможным. Христианскому средневековью идея веротерпимости была чужда. Союз «алтаря и трона» означал, что ересь должна рассматриваться как государственное преступление. Преследования религиозного инакомыслия со стороны светских и церковных властей в свою очередь разжигали фанатизм среди гонимых за веру, сеяли религиозную рознь и нетерпимость.

К идее веротерпимости христианство вернулось в эпоху Реформации. Борьбу за церковные преобразования реформаторы вели под лозунгом религиозной свободы, права личности на религиозное самоопределение. М. Лютер отверг мысль о ереси как «убийстве души» и лишил оправдания принуждение в делах веры, насилие над совестью. Однако содержавшийся в христианстве исходный пункт идеи веротерпимости, а именно: возвещенная в Новом Завете заповедь любви к ближнему, даже к врагу, в историко-политическом пространстве не дала всходов. Со временем даже сами реформаторы вернулись к принуждению в делах веры. Не только Ж. Кальвин, но также Лютер и Ф. Меланхтон в последний период своей деятельности требовали от светской власти казни еретиков и вольнодумцев, которых обвиняли в богохульстве. Защита веротерпимости к исходу Реформации осталась делом гонимых за веру и имела на пороге Нового времени антиклерикальный характер. Особую актуальность она приобрела в Европе в связи с религиозными войнами 16 -17 веков, с жестокостями католических и протестантских инквизиторов. В «Письмах о веротерпимости» (1689) Д. Локк обосновывал необходимость полного разделения государства и церкви: гражданские и политические права не должны зависеть от принадлежности человека к той или иной церкви (правда, Локк еще не распространял этот принцип на католиков и атеистов). Религия как частное дело человека была отнесена к той сфере его жизни, где он самостоятелен и наделен от рождения «естественными правами», на которые не вправе посягать власти.

Современное понятие веротерпимости коренится в представлениях Просвещения 18 в., провозгласившего идею толерантности (Ф. М. Вольтер, опубликовавший в 1763 свой трактат о толерантности, французские энциклопедисты, круг Д. Дидро и Д"Аламбера, Лессинг в Германии и др.): после веков духовной несвободы, подчинения разума вере человек осознает свою автономию в качестве мыслящего и действующего существа. Просвещение одержало победу над клерикализмом, что обозначило начало Нового времени, того цивилизационного процесса, завершением и результатом которого является наша современность. Веротерпимость означает теперь признание права каждого человека свободно выбирать и высказывать свои убеждения. Духовная свобода основывается на признании существования Другого, умении слышать и воспринимать чужое, отличное от собственного мнение; на освобождении от слепого следования авторитету, безусловного подчинения традиции. В этом смысле веротерпимость является одной из предпосылок духовного освобождения личности, а в политическом плане - плюралистического демократического общества. Фактически, как в истории, так и в современном обществе веротерпимость осуществляется лишь ограниченным образом. В 20 веке наблюдался весь спектр возможных отношений к религии со стороны государства или общества, а также отношений между религиями: от религиозной нетерпимости, обусловленной межрелигиозными, политическими, идеологическими конфликтами, до ограниченной и относительной веротерпимости в тех многоконфессиональных обществах, где существует де-юре или де-факто государственная религия, и до религиозной свободы в демократических обществах, в ситуации религиозного плюрализма, порождающей такой феномен, как «гражданская религия». Существо этого феномена заключается в том, что государство и общество (напр., в США) поддерживают, считая их полезными, основные религиозные принципы (веру в бога, в бессмертие души, провидение), не связывая их с какими-либо конкретными церквами и историческими формами религии и практикуя религиозную терпимость. Веротерпимость подвергается теологической (со стороны фундаменталистов) и философской критике (Ницше, Маркузе). Эта критика способствует пониманию того, что веротерпимость, и терпимость в более широком плане, не может быть самоцелью. Однако, она не может опровергнуть того, что толерантность является условием сосуществования и взаимопонимания в мире, разделенном многочисленными социальными, культурными, религиозными перегородками. По словам Гёте, толерантность должна быть, собственно, только предваряющей посылкой, ведущей к взаимопризнанию.

В . И . Гараджа

Новая философская энциклопедия. В четырех томах. / Ин-т философии РАН. Научно-ред. совет: В.С. Степин, А.А. Гусейнов, Г.Ю. Семигин. М., Мысль, 2010, т. I, А - Д, с. 384-385.

Литература:

Вульфиус А. Г. Очерки по истории идеи веротерпимости и религиозной свободы в XVIII веке. СПб., 1911; Schuliz U. (Hrsg.). Toleranz, Die KrisederdemokratischenTugend, Hamb., 1974.

признание права на существование чужой религии, терпимость к ее свободному исповеданию. В. отличается от религ. или мировоззренческого релятивизма, она не тождественна признанию относительного значения, маловажности расхождений между религиями. В. вполне совместима с исповеданием абсолютной истины своей религии и квалификацией иных религ. систем и взглядов как частично или совершенно ошибочных.

Понятие В. исторически относится к правовой сфере и характеризует правовой статус религ. общин в конфессиональном гос-ве, т. е. поддерживающем определенную религию, а также религ. политику гос. власти. В связи с тем, что в совр. правовых гос-вах, в т. ч. в Российской Федерации, законодательством гарантирована полная религ. свобода, свобода совести понятие В. эволюционирует: в обыденном словоупотреблении юридический аспект вытесняется социально-психологическим; в наст. время чаще говорят о В. той или иной религ. общины или отдельной личности по отношению к лицам иных вероисповеданий и к самим этим вероисповеданиям. В этом значении понятие В. все более вытесняется понятием «религиозная терпимость» (в наст. время употребляется и понятие-калька «религиозная толерантность»).

Конституционально декларируемая свобода вероисповедания в отдельных гос-вах не всегда соответствует действительному положению дел, реальной религ. политике. Это относится, в частности, к тоталитарным режимам, где могут провозглашаться религ. свобода и равноправие граждан независимо от их отношения к религии, но в действительности все религ. общины страдают от дискриминации, система законодательства в ее совокупности ставит верующих в неравноправное положение с неверующими. Напр., в СССР только принадлежность к коммунистической партии с ее офиц. атеистической идеологией открывала возможность для полноценного участия в политической жизни страны и давала доступ к занятию ключевых гос. должностей.

Традиц., юридическое, значение термина В. сохраняется в тех гос-вах, где наряду с гос. религией легально существуют иные вероисповедания, правовой статус религ. общин неодинаков и нет полной религ. свободы. Меру В. такого гос-ва характеризует правовой статус негос., или менее привилегированных, религий и исповеданий. Совершенное отсутствие В. по отношению к к.-л. религии в стране означает нелегальный статус этой религии (примером гос-ва, где отсутствовала В. по отношению к любой религии, являлась Албания времен коммунистической диктатуры).

Во мн. гос-вах В. по отношению к легально существующим общинам религ. меньшинств не исключает юридического запрета на переход из одного вероисповедания в др., особенно это касается отпадения от гос. религии. Напр., в Греции отпадение от гос. правосл. религии ограждено 13-й ст. Конституции, запрещающей прозелитизм . В исламских гос-вах, где правовая система основана на шариате , легально существуют христ. и евр. общины, но переход мусульманина в др. исповедание не может быть легальным и преследуется самым суровым образом, вплоть до смертной казни.

В. в Римской империи

В. в католических и протестантских странах

В средневековье при наивысшем могуществе власти Римских епископов католич. Церковь этатизировалась. Cтатус некатоликов в Зап. Европе зависел гл. обр. от Римских пап и в меньшей мере от религ. политики светских государей.

Католич. церковной и светской властями относительная В. проявлялась по отношению к православным, вост. христианам-нехалкидонитам, а также иноверцам - евреям и мусульманам, но только к тем из них, кто не были ранее католиками. Отпадение от католич. Церкви в инославие или иноверие, как правило, каралось смертной казнью. Некатолич. христиане, евреи и мусульмане имели всевозможные ограничения в религ. жизни, политических и гражданских правах. Евреи, нередко пользовавшиеся покровительством и защитой со стороны католич. государей, в др. время преследовались и изгонялись (напр., из Англии в 1290, из Испании в 1492). Мусульмане, пользовавшиеся относительной свободой вероисповедания в Кастилии и Арагоне во время реконкисты , были изгнаны из объединенной Испании в XV в. В эпоху крестовых походов в гос-вах крестоносцев мусульмане, а также православные и христиане-нехалкидониты могли легально исповедовать свои религии, но подвергались в разное время дискриминации.

В Сицилии и на юге Италии, особенно в Калабрии, где в XI-XII вв. еще было многочисленное правосл. грекоязычное население, оно подверглось преследованиям и по существу насильственному обращению в католицизм. В Великом княжестве Литовском (позже - в Речи Посполитой), в к-ром политически доминировали католики, православные до Люблинской унии (1569) имели полную свободу вероисповедания и лишь в малой степени были ограничены в политических правах, после Брестской унии (1596) они подвергались жесткой дискриминации, и само их легальное существование оказалось под угрозой.

Правовой статус правосл. Церкви и др. исповеданий в совр. России устанавливается в первую очередь рядом положений Основного закона - Конституции Российской Федерации, принятой 12 дек. 1993 г. Косвенным образом роль правосл. Церкви, без прямого упоминания о ней, затронута в преамбуле, в к-рой говорится, что «многонациональный народ Российской Федерации» принимает Конституцию, «чтя память предков» и «возрождая суверенную государственность России». Тем самым декларируется преемственность новой России по отношению к той России, в к-рой правосл. Церковь пользовалась исключительно высоким статусом.

13-я ст. Конституции, согласно к-рой «в Российской Федерации признается идеологическое многообразие», так что «никакая идеология не может устанавливаться в качестве государственной или обязательной», предполагает устранение правовых последствий монополии офиц. атеизма. Прямое отношение к статусу как РПЦ, так и др. Церквей и религ. общин имеет положение, содержащееся в 14-й ст.: «Российская Федерация - светское государство. Никакая религия не может устанавливаться в качестве государственной или обязательной. Религиозные объединения отделены от государства и равны перед законом». Отсутствие гос. религии не составляет препятствия для того, чтобы в своей политике органы гос. власти учитывали реальный общественный вес разных религ. объединений в России, их неодинаковый вклад в духовное наследие российского народа. Принципу светскости гос-ва противоречит не только установление гос. религии, но и какая бы то ни было правовая поддержка гос-вом атеизма.

19-я ст. провозглашает равенство прав «человека и гражданина независимо от пола, расы, национальности, языка» и в т. ч. от «отношения к религии». Этой же статьей «запрещаются любые формы ограничения прав граждан по признакам социальной, расовой, национальной, языковой или религиозной принадлежности».

28-я ст. Конституции гласит: «Каждому гарантируется свобода совести, свобода вероисповедания, включая право исповедовать индивидуально или совместно с другими любую религию или не исповедовать никакой, свободно выбирать, иметь и распространять религиозные и иные убеждения и действовать в соответствии с ними». Право не исповедовать религии и свободно распространять соответствующие взгляды не может считаться тождественным праву вести пропаганду воинствующего атеизма в стиле советской эпохи, ибо такая пропаганда запрещена 2-й частью 29-й ст.: «Не допускается пропаганда или агитация, возбуждающая социальную, расовую, национальную или религиозную ненависть и вражду. Запрещается пропаганда социального, расового, национального, религиозного или языкового превосходства». Под запретом, о к-ром говорится в данной статье, может подразумеваться лишь запрет на пропаганду личного превосходства носителей одного вероисповедания в сравнении с носителями др. исповедания, а также настаивание на правовых привилегиях граждан в зависимости от вероисповедания.

26 сент. 1997 г. после длительной и острой дискуссии как в парламенте, так и в обществе был принят Федеральный закон «О свободе совести и о религиозных объединениях» , заменивший Закон РСФСР «О свободе вероисповеданий» 1990 г. В законе 1997 г. в основном повторяются нормы предыдущего закона, но в его преамбуле содержится отсутствовавшее в законе 1990 г. положение, к-рым признается особая роль правосл. Церкви, а также нек-рых др. вероисповеданий в истории России: «Федеральное Собрание Российской Федерации, подтверждая право каждого на свободу совести и свободу вероисповедания, а также на равенство перед законом независимо от отношения к религии и убеждений, основываясь на том, что Российская Федерация является светским государством, признавая особую роль православия в истории России, в становлении и развитии ее духовности и культуры, уважая христианство, ислам, буддизм, иудаизм и другие религии, составляющие неотъемлемую часть исторического наследия народов России, считая важным содействовать достижению взаимного понимания, терпимости и уважения в вопросах свободы совести и свободы вероисповедания, принимает настоящий Федеральный закон» (Русская Православная Церковь и право. М., 1999. С. 110-111).

В целом правовой режим как для правосл. Церкви, так и для др. Церквей и религ. общин в совр. России, вытекающий из действующих законодательных актов гос-ва, характеризуется как режим полной религ. свободы, выходящей за рамки В., существовавшей в Российской империи.

Лит.: Laurent F . La Papauté et l"Empire. P., 1860; Никодим [Милаш], еп . Далматинский . Православное церковное право. СПб., 1897. С. 699-705; Рейснер М . А . Государство и верующая личность: Сб. ст. СПб., 1905; Гидулянов П . В . Отделение Церкви от государства: Сб. декретов. М., 19242; Русская православная Церковь и коммунистическое государство 1917-1941: Док-ты и фотомат-лы. М., 1996; Русская Православная Церковь и право. М., 1999; Цыпин Вл ., прот . Церковное право. М., 1996. С. 422-425.

Прот. Владислав Цыпин

признание за каждым гражданином права исповедовать любую религию, терпимое отношение к религиозному инакомыслию. Веротерпимость является исторически ранним проявлением толерантности, умения признавать и уважать чужую точку зрения. Она может иметь избирательный характер и распространяться не на все, а только на некоторые религии, тогда как по отношению к другим, а также по отношению к атеизму или иным формам не-религиозного сознания будет сохранять нетерпимость. В языческих культурах, когда каждый народ поклонялся «своим» богам, сферой проявления веротерпимости было отношение к «чужим» богам. Примером такой веротерпимости в античном мире может служить Римская империя, в которой по политическим соображениям государство позволяло покоренным народам сохранять свои культы (и даже не препятствовало их распространению), хотя возникавшее христианство оставалось исключением из этого правила и, опять-таки по политическим мотивам, было религией запрещенной. Миланский эдикт 313 г. распространил принцип терпимости, которой пользовались старые культы, и на христианство. Однако стремление обеспечить единство распадающейся империи с помощью единой и для всех подданных обязательной христианской религии вскоре приволок запрещению языческих культов. Христианские схизматики и еретики также стали преследоваться законом. Абсолютистские притязания христианской церкви основывались на представлении, что истинной может быть только одна вера, что всякое отступление от того, чему учит церковь, ересь и безбожие, делают спасение души невозможным. Христианскому средневековью идея веротерпимости была чужда. Союз «алтаря и трона» означал, что ересь должна рассматриваться как государственное преступление. Преследования религиозного инакомыслия со стороны светских и церковных властей в свою очередь разжигали фанатизм среди гонимых за веру, сеяли религиозную рознь и нетерпимость.

К идее веротерпимости христианство вернулось в эпоху Реформации. Борьбу за церковные преобразования реформаторы вели под лозунгом религиозной свободы, права личности на религиозное самоопределение. М. Лютер отверг мысль о ереси как «убийстве души» и лишил оправдания принуждение в делах веры, насилие над совестью. Однако содержавшийся в христианстве исходный пункт идеи веротерпимости, а именно: возвещенная в Новом Завете заповедь любви к ближнему, даже к врагу, в историке-политическом пространстве не дала всходов. Со временем даже сами реформаторы вернулись к принуждению в делах веры. Не только Ж. Кальвин, но также Лютер и Ф. Меланхтон в последний период своей деятельности требовали от светской власти казни еретиков и вольнодумцев, которых обвиняли в богохульстве. Защита веротерпимости к исходу Реформации осталась делом гонимых за веру и имела на пороге Нового времени антиклерикальный характер. Особую актуальность она приобрела в Европе в связи с религиозными войнами 16-17 вв., с жестокостями католических и протестантских инквизиторов. В «Письмах о веротерпимости» (1689) Д. Локк обосновывал необходимость полного разделения государства и церкви: гражданские и политические права не должны зависеть от принадлежности человека к той или иной церкви (правда, Локк еще не распространял этот принцип на католиков и атеистов). Религия как частное дело человека была отнесена к той сфере его жизни, где он самостоятелен и наделен от рождения «естественными правами», на которые не вправе посягать власти.

Современное понятие веротерпимости коренится в представлениях Просвещения 18 в., провозгласившего идею толерантности (Ф. М. Вольтер, опубликовавший в 1763 свой трактат о толерантности, французские энциклопедисты, круг Д. Дидро и ДАламбера, Лессинг в Германии и др.): после веков духовной несвободы, подчинения разума вере человек осознает свою автономию в качестве мыслящего и действующего существа. Просвещение одержало победу над клерикализмом, что обозначило начало Нового времени, того цивилизационного процесса, завершением и результатом которого является наша современность. Веротерпимость означает теперь, признание права каждого человека свободно выбирать и высказывать свои убеждения. Духовная свобода основывается на признании существования Другого, умении слышать и воспринимать чужое, отличное от собственного мнение; на освобождении от слепого следования авторитету, безусловного подчинения традиции. В этом смысле веротерпимость является одной из предпосылок духовного освобождения личности, а в политическом плане - плюралистического демократического общества. Фактически, как в истории, так и в современном обществе веротерпимость осуществляется лишь ограниченным образом. В 20 в. наблюдался весь спектр возможных отношений к религии со стороны государства или общества, а также отношений между религиями: от религиозной нетерпимости, обусловленной межрелигиозными, политическими, идеологическими конфликтами, до ограниченной и относительной веротерпимости в тех многоконфессиональных обществах, где существует де-юре или де-факто государственная религия, и до религиозной свободы в демократических обществах, в ситуации религиозного плюрализма, порождающей такой феномен, как «гражданская религия». Существо этого феномена заключается в том, что государство и общество (напр., в США) поддерживают, считая их полезными, основные религиозные принципы (веру в бога, в бессмертие души, провидение), не связывая их с какими-либо конкретными церквами и историческими формами религии и практикуя религиозную терпимость. Веротерпимость подвергается теологической (со стороны фундаменталистов) и философской критике (Ницше, Маркузе). Эта критика способствует пониманию того, что веротерпимость, и терпимость в более широком плане, не может быть самоцелью. Однако, она не может опровергнуть того, что толерантность является условием сосуществования и взаимопонимания в мире, разделенном многочисленными социальными, культурными, религиозными перегородками. По словам Гете, толерантность должна быть, собственно, только предваряющей посылкой, ведущей к взаимопризнанию.

Время правления Екатерины II (1762-1796 гг.) называют также эпохой просвещённого абсолютизма в России. Императрица, вдохновлённая идеями деятелей эпохи Просвещения (Вольтера, Дидро, Монтескье), осуществила ряд прогрессивных реформ, которые, однако, не затрагивали основ её абсолютной власти. Одним из столпов Просвещения была веротерпимость, которая заключалась в отказе от насильственного приобщения людей к какой-либо вере. Как писал Вольтер в «Трактате о веротерпимости»: «Старайтесь не совершать насилия над сердцами людей и все сердца будут ваши». Таким принципом руководствовалась и Екатерина II. Её реформы, затрагивающие интересы мусульман, ознаменовали разрыв с политикой предыдущих русских правителей.

17 июня 1773 года был издан указ Синода о веротерпимости, запрещавший архиереям вмешиваться в религиозные дела представителей других конфессий, включая и мусульман. Стоит отметить, что после покорения Казанского, Астраханского и Сибирского ханств при Иване Грозном на Руси началась христианизация местного мусульманского населения. Было запрещено строительство новых мечетей, а старые разрушались.

Ещё до принятия указа о веротерпимости Екатерина II в 1766 году посетила Казань, после чего разрешила сооружение каменной мечети в городе. В 1768-1770 гг. там возвели две мечети – Апанаевскую и Марджани, они сохранялись до наших дней. Указ 1773 года окончательно снял запрет на строительство новых мечетей.

Екатерина II способствовала и развитию образования и культуры мусульман. В конце XVIII века в Российской империи начали открываться первые медресе (мусульманские школы). В 1787 году в типографии Академии наук был издан первый в России полный текст Корана на арабском языке.

Религиозная терпимость - одно из очевидных следствий индивидуализма, или идеи о том, что каждый человек - морально ответственная личность. Либертарианство развилось в процессе долгой борьбы за веротерпимость, от первых христиан в Римской империи, Нидерландов, анабаптистов в Центральной Европе, диссентеров в Англии до Роджера Уильямса и Энн Хатчинсон в американских колониях.

Принцип самопринадлежности, безусловно, включает в себя идею "собственности на свою совесть", как выразился Джеймс Мэдисон. Левеллер Ричард Овертон писал в 1646 году, что "каждый человек по природе является Священником и Пророком в пределах и границах самого себя». Локк соглашался, что "свобода совести - это естественное право каждого человека"

Однако, помимо моральных и теологических аргументов, существуют также веские практические доводы в пользу веротерпимости. Как пишет в своем эссе 1991 года "Философии веротерпимости" Джордж Смит, любая группа защитников веротерпимости предпочла бы видеть единообразие религиозных убеждений, "но они не желали налагать единообразие на практике в силу ошеломительных социальных издержек этого шага - массового принуждения, гражданских войн и общественного хаоса". Они рекомендовали веротерпимость как лучший путь достижения мира в обществе.

Еврейский философ Бенедикт Спиноза, разъясняя голландскую политику веротерпимости, писал: "Чтобы люди жили вместе в гармонии, очень важно даровать свободу мнений, какими бы различными или даже откровенно противоречивыми они ни были". Спиноза указал на процветание, которого голландцы достигли, позволив людям всех сект мирно жить и вести дела в своих городах. Когда англичане, следуя примеру голландцев, стали проводить политику относительной веротерпимости, Вольтер обратил внимание на тот же результат и рекомендовал эту политику французам.

В отличие от Маркса, который позже критиковал рынок за его безличную природу, Вольтер признавал достоинства такой обезличенности. Как пишет Джордж Смит: "Возможность вести дела с другими обезличенно, сотрудничать с ними исключительно ради взаимной выгоды означает, что личные характеристики, как, например, религиозные убеждения, в значительной степени утрачивают свое значение"

Другие защитники веротерпимости подчеркивали пользу религиозного плюрализма для теории. В спорах, говорили они, рождается истина. Великим защитником этой точки зрения был Джон Мильтон, но ее одобряли также Спиноза и Локк. В борьбе с истеблишментом англиканской церкви британские либертарианцы XIX века использовали такие термины, как «свободная торговля в религии».

Некоторые английские диссентеры приехали в Америку, чтобы обрести свободу исповедовать свою религию, но не предоставлять такую же свободу другим. Они не выступали против особых привилегий для одной религии; они просто хотели, чтобы это была их собственная религия. Среди новых американцев были не только поддерживавшие веротерпимость, но и призывавшие к отделению церкви от государства, что в то время являлось поистине радикальной идеей. Роджер Уильяме после изгнания из Колонии Массачусетского залива в 1636 году за еретические взгляды написал сочинение "Кровавый догмат преследования за убеждения", призывая к отделению церкви от государства, чтобы защитить христианство от политического контроля.

Наряду с идеями Джона Локка идеи Уильямса распространились по всем американским колониям; церкви, провозглашенные государственными, постепенно лишались этого статуса, и в Конституцию, принятую в 1787 году, не было включено никаких упоминаний о Боге или религии, за исключением запрета на проверку религиозности при приеме на государственную службу. В 1791 году была принята Первая поправка, гарантировавшая свободу исповедания религии и запрещавшая присвоение какой-либо религии статуса государственной.

Религиозные правые сегодня настаивают, что Америка является, или по крайней мере являлась, христианской страной с христианским правительством. Баптистский проповедник из Далласа, освящавший Национальный республиканский съезд в 1984 году, говорит, что "отделения церкви от государства не существует", а основатель Христианской коалиции Пэт Робертсон пишет: "Конституция была создана для увековечения христианского порядка". Однако Исаак Крамник и Лоренс Мур замечают в своей книге "Безбожная Конституция", что предшественники Робертсона лучше понимали Конституцию.

Некоторые американцы воспротивились ратификации Конституции на том основании, что она была "холодно безразлична к религии" и предоставляла "религии отвечать только за себя". Тем не менее революционная Конституция была принята, и большинство из нас считают, что эксперимент по отделению церкви от государства оказался удачным. Как мог бы предсказать Роджер Уильяме, в США церкви, вынужденные заботиться о себе сами, гораздо сильнее, чем в европейских странах, где до сих пор существует государственная церковь (как, например, в Англии и Швеции) или где церкви существуют на налоги, собираемые государством с их сторонников (как, например, в Германии).